Портреты и судьбы...От картины художника - к истории..

Эта тема будет сильно перекликаться с темой " Из века в век ..художником воспетая.."
Но там оговорка - портреты женщин царственного возраста...
И чтобы не делать мешанину - решила об остальных портретах и о судьбах этих женщин ( в другом возрасте ) поговорить здесь...

   *****

Нино Чавчавадзе



Художник Франц Ксавер Винтерхальтер

4 ноября 1812 года родилась Нино Чавчавадзе, которая была женой Грибоедова всего несколько месяцев и 30 лет хранила ему верность после его смерти. Мы вспомнили самые яркие моменты возвышенной и трагической истории их любви.

Встреча

Александр Грибоедов знал юную княжну Нино с детства, будучи близким другом ее отца – видного грузинского поэта и общественного деятеля. Он даже обучал милую девочку игре на фортепиано. Их первая взрослая встреча произошла, когда Нино исполнилось 15 лет, и 33-летний поэт, к тому времени уже весьма цинично отзывавшийся о женщинах, вдруг увидел перед собою ангела дивной красоты: «За столом сидел против Нины Чавчавадзе... Все на нее глядел, задумался, сердце забилось... Выйдя из-за стола, я взял ее руку и сказал: "Пойдемте со мной, мне нужно кое-что сказать вам". Она меня послушалась, как и всегда; верно, думала, что я ее усажу за фортепиано: но вышло иначе. Мы вошли в комнату, щеки у меня разгорелись... Не помню, что начал ей говорить, и все живее, живее. Она заплакала, засмеялась, и я поцеловал ее...»

Свадьба

Нина, у которой было множество поклонников, ответила Грибоедову взаимностью. Дал согласие на брак и отец, и начались предсвадебные хлопоты. Уже через два месяца после помолвки молодые обвенчались в кафедральном соборе Тифлиса. Незадолго до этого Грибоедов переболел лихорадкой и чувствовал себя неважно. Возможно, поэтому он уронил кольцо, надевая его на палец невесты, что, как известно, является плохой приметой. Однако вначале жизнь молодоженов была очень счастливой. «Кто никогда не любил и не подчинялся влиянию женщин, тот никогда не производил и не произведет ничего великого, потому что сам мал душою…» - писал поэт, страстно влюбленный в свою жену.

Разлука

Но семейная идиллия длилась недолго. Грибоедову предстояла дипломатическая служба в Персии. Нино, которая в то время была уже беременна, захотела сопровождать мужа. Путешествие по горам Кавказа было нелегким, ночевать приходилось в палатках, насквозь продуваемых ледяным ветром. Но Нина не роптала: «Нинуша, моя жена, не жалуется, всем довольна…» - писал Грибоедов друзьям. Ввиду напряженной обстановки в Персии Грибоедов решил не брать жену в Тегеран и оставил ее в своей тавризской резиденции. Супруги обменивались ежедневными посланиями: «Бесценный друг мой! Только теперь я истинно чувствую, что значит любить», - писал Александр Сергеевич, тоскуя по молодой супруге.

Гибель

Выполняя распоряжения российских властей, Грибоедов был вынужден держаться в Тегеране жестко и не идти ни на какие уступки, за что его даже прозвали «жестоким сердцем». А за неделю до его отъезда в столице вспыхнул бунт, многотысячная толпа захватила русскую миссию. Посла буквально растерзали, а потом его тело несколько дней волочили по улицам и в конце концов сбросили в общую яму. Страшную весть скрывали от Нины как можно дольше. Ей говорили, что муж серьезно болен и нужно одной возвращаться на родину. Но во время привала она случайно подслушала разговор и все узнала. От страшного горя у нее случились преждевременные роды, и ребенок прожил всего несколько часов. «Мое бедное дитя прожило только час и уже соединилось со своим несчастным отцом в том мире, где, я надеюсь, найдут место и его добродетели, и все его жестокие страдания», - писала Нина о сыне, которого успела окрестить Александром в честь любимого мужа.

Черная роза Тифлиса

Нина всю жизнь не снимала траур по погибшему мужу, за что бывший «цветок всего света» прозвали «черной розой Тифлиса». Овдовев в 16 лет, она больше так и не вышла замуж, хотя предложения сыпались со всех сторон. Зато тратила огромные средства на благотворительность и помогала абсолютно всем, кто к ней обращался, поэтому прозвище Ангел, которым наградил ее когда-то несчастный супруг, навсегда пристало к ней. Умерла она от холеры 30 лет спустя и перед смертью тихо сказала: «Что только не перенесла твоя бедная Нина с той поры, как ты ушел. Мы скоро свидимся, свидимся... и я расскажу тебе обо всем. И мы уже навеки будем вместе, вместе...»

А на горе Мтацминда, где Нина похоронила Грибоедова, как он ее попросил когда-то, она воздвигла памятник в виде плачущей вдовы, обнимающей крест, на черном мраморе которого выгравировано: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?»



Художник Натела Ианкошвили

Какая волнующая и трогательная история любви...Спасибо, Катюша!

Какая потрясающая история Любви..

Нижняя картина мне знакома с далёкого детства. Она была напечатана в журнале "Работница" или "Крестьянка" и потрясла меня красотой и печалью этой юной женщины. Вырезка долгое время хранилась у меня. И теперь мне так приятно встретиться с ней.

Эта картина где только не встречается - но я наверно час потратила , пока нашла имя художника...ну не могу картину без автора поставить... нашла еле еле...
Тоже с юности ее помню...

Мумтаз-Махал – любимая жена Шаха Джахана.



История Тадж Махала воспета поэтами разных стран. Она напоминает удивительную  восточную сказку или легенду. В красоте его архитектуры живёт возвышенная любовь страдающего сердца шаха Джахана, потомка Чингисхана,  к прекрасной Арджуманд Бану Бегами.



В 17 веке Шах-Джахан был правителем могущественной империи, имел гарем жён и наложниц, как положено мусульманину. Но волею небес, ему послана была любовь, о которой мечтают многие. В 1612г девятнадцатилетняя девушка стала его  женой и единственной возлюбленной, покорив сердце великого шаха. Он называл её Мумтаз Махал –«Возышенная избранница Дворца»

Мумтаз была необычайно прекрасна и скромна, милосердна и отзывчива, любила свой народ. Её боготворили  простые люди. Она стала мужу верным другом и незаменимой помощницей, мудрой советчицей. Он ценил её суждения выше собственных, и не замечал других женщин, пока Мумаз была жива. Она родила ему 13 детей за 17 лет совместной жизни. Супруги безгранично были преданны друг другу, почти не расставались.

Шах-Джахан преклонялся перед проницательностью своей жены, мудрость её суждений воспринимал, как бесспорную истину. Всё сокровища мира готов был сложить к ногам любимой. Безграничная любовь к этой женщине превратила его в великого зодчего. Безмерную глубину своих чувств он старался выразить в музыке линий и форм. Он был убеждён - всё, чего касался взгляд его любимой, становилось ещё прекрасней.

Последние роды отняли у Шах–Джахана ту, что была для него всем. Но свет её любви заполнял его сердце до последней минуты.

Перед смертью Мумтаз попросила мужа не жениться больше, и построить ей усыпальницу, достойную их любви.

Мавзолей Тадж Махал, что в переводе «Венец Дворца»- шедевр мировой архитектуры, над которым трудились лучшие мастера Востока на протяжении 22 лет.

Перед лестницей, ведущей в сердце Тадж Махала, оставляют обувь, как перед входом в храм.

Восхищает несокрушимая сила и чистота  белого мрамора, монументальность форм снаружи, и мягкая изысканность  линий внутри, завораживающая простота, плетущая свой узор.  Во всём этом удивительная гармония, как сон и явь.




Это вечное признание в безграничной  и нежной любви  Единственной,

глубокий вдох, наполняющий до краёв,

свет, растворяющий границы реальности,

разговор  двух влюблённых сердец  вне времени и вне пространства..

«Живу лишь тобой, дышу лишь тобой..»

Спасибо за интересную историю. Я посмотрела как переводится Тадж-Махал: Махал-дом, палац. Тадж-корона, венец.

Красивая история!

Евгения Монтихо - последняя императрица Франции.

«Дама, которую я избрал, благородного происхождения... Будучи набожной католичкой, она возносит к небу те же молитвы о благе Франции, что и я. Я отдал предпочтение женщине, которую люблю и уважаю.., ценя независимость, сердечную привязанность и семейное счастье выше династических предрассудков, я нисколько не буду слабее, поскольку буду свободнее»...
Наполеон III


Художник Louis Edouard Dubufe

Имя этой женщины когда-то давно было нанесено на карту России. Архипелаг Императрицы Евгении, такое общее название носят несколько островов в заливе Петра Великого Японского моря.

Кто же эта женщина, если даже в России ей оказана такая честь? Евгения (имя ее полностью звучало так: Мария Игнасия Августина Палафокс де Гузман Потртокарреро и Киркпатрик де Платанаца де Монтихо де Теба) родилась в Гренаде 5 мая 1826 года в семье графа и графини Теба.

По семейному преданию, она родилась во время землетрясения. Ее мать, происходившая из знатного испанского рода, была хорошо известна в кругах парижской богемы. Испанка по крови, Евгения, однако, была воспитана на французской литературе. Точнее, самими литераторами. Ее учителем французского был Стендаль, а любовником матери и другом семьи на протяжении многих лет – сам Проспер Мериме.

Титул графа Монтихо отец Евгении унаследовал в 1834 году. Испанка по крови, Евгения однако была воспитана на французской литературе. Точнее, самими литераторами. Ее учителем французского был Стендаль, а любовником матери и другом семьи на протяжении многих лет – сам Проспер Мериме. Отец Евгении дал дочери блестящее образование во Франции и Британии.

«У нее был ясный, трезвый, почти мужской ум, — писал ее биограф Октав Обри, — правда, ей недоставало образования. Зато она была более уравновешенной, чем мать, была не такой падкой до развлечений и внушала больше уважения. Она носила вечерние платья, непременно пошитые в лучших ателье, с огромным декольте, в котором красовались очень женственные, мягко ниспадавшие плечи... В манере вставать или садиться, прохаживаться по салону, слегка наклонившись, в умении отвечать на комплименты, раскрыть или сложить веер она выказывала столько грации и несомненного достоинства, что нельзя было не изумиться».


Художник Winterhalter Franz Xavier

30 января 1853 года в соборе Парижской Богоматери состоялось венчание императора Наполеона III с Евгенией Монтихо.

Наполеон III бросил вызов нации, когда сделал императрицей женщину некоролевского происхождения. Он заявлял: "Я предпочел женщину, которую люблю и уважаю, женщине, не известной мне". Евгения славилась своей красотой, после замужества она стала законодательницей мод для всей Европы. 

Императрица любила живопись и часто приближала к себе нравящихся ей художников. Среди прочих она выделяла немецкого портретиста (ставшего благодаря этому очень модным и востребованным) Винтерхальтера, который написал большую часть ее портретов.


Художник Louis Edouard Dubufe

В 1856 году у императорской четы родился наследник - принц Наполеон Эжен Луи Жан Жозеф.

После смерти мужа Евгения жила в Англии и Испании. Она пережила своего супруга почти на полстолетия и умерла 11 июля 1920 года в Мадриде в возрасте 94 лет.

Красивая и грациозная женщина

Мне нравятся портреты Винтерхальтера. Необыкновенный художник.

Очень красивые портреты.

Петров-Водкин К. С.«Девочка с куклой. Портрет Татули» 



Летом 1930 года Кузьма Сергеевич Петров-Водкин завершал работу над рукописью автобиографической повести «Хлыновск». В записных книжках этого периода среди черновых набросков отдельных глав повести, фамилий и адресов коллег и приятелей, рабочих заметок с заседаний ученого совета в Академии - одна любопытная запись: «Для Таты: плиту (с посудой), ведерко с совочком, телефон».

Тата, Татуля - это Татьяна Львовна Пилецкая - одна из красивейших актрис советского кино, героиня фильмов «Пирогов», «Княжна Мери», «Разные судьбы», «Невеста», «Зеленая карета».

С родителями Таты - Людвигом Львовичем и Евгенией Давыдовной Урлауб - художник познакомился ещё в 1926 году  - они снимали дачи по соседству.

Портрет «Девочка с куклой (Портрет Татули)» создавался не на заказ, а по велению души. Художник задумал этот портрет после одного из концертов-сюрпризов, которые устраивали дети - Елена Водкина, Вера и Севир Голубятниковы и Тата Урлауб. Они читали стихи, пели, танцевали, представляли живые картины. Кузьма Сергеевич тогда же, отметив грациозность Таты, посоветовал Урлаубам отдать дочь в хореографическое училище, а на следующий день пригласил её позировать для портрета.

Тата в белом кружевном платье с куклой, недавно подаренной ей отцом на день рождения, отправилась к Петровым-Водкиным. Веранда, на которой расположились художник и его модель, была очень веселая, солнце глядело сквозь цветные стеклышки. В одном углу - мольберт с холстом, в другом - большой круглый стол с огромным букетом, который вскоре появится в натюрморте «Букет цветов и лампа». Сидеть без движения девочке было трудно, и Кузьма Сергеевич, прекрасно это понимая, разрешал немного шевелиться.

В своих воспоминаниях Татьяна Львовна позже напишет: «Кузьма Сергеевич очень любил зимой устраивать елки для ребят, всем нам раздавал подарки из-под елки и радовался вместе с нами. Меня он рисовал в возрасте семи лет. Позировать нужно было долго, и я, чтобы не скучать, рассматривала цветные стеклышки, которые были вставлены в окна на веранде у Петрова-Водкина».


Актриса Татьяна Пилецкая

А у меня была когда-то книга "Хлыновск". Наверное у дочки осталась. Но я тогда Пилецкую не знала.

Интересная история

"Он рисовал любимую..." Софья Петровна Кувшинникова


И.И.Левитан. "Автопортрет"


И.И.ЛЕВИТАН "ПОРТРЕТ С. КУВШИННИКОВОЙ"


В 1886 году в гостеприимном доме московского врача Кувшинникова, где любили искусство и поклонялись ему, появился красивый молодой человек. Но, конечно, не только романтическая внешность обратила на него пристальное и дружелюбное внимание постоянных посетителей уютной гостиной: художников, писателей, артистов.

Хозяйка дома, милая, общительная Софья Петровна Кувшинникова представила гостям новую знаменитость: художника Левитана. О его пейзажах, привезенных только что из Крыма, говорила вся Москва.

Тогда Софья Петровна была такой, какой видим мы ее на первом портрете, написанном Левитаном как будто в честь их знакомства: девическая прическа, кудрявые прядки темных волос, падающие на сосредоточенное лицо, букет нарциссов возле ворота бального платья, а выражение глаз почти скорбное...

 Предчувствие? Ведь тогда началась ее любовь: нерасчетливая, рискованная, отчаянная. Любовь, в которой умная, умевшая сильно и глубоко чувствовать женщина, могла предвидеть заведомое несчастье.

Любовь без будущего. Но ведь и художник любит! Так сияюще не пишут нелюбимых, так вдохновенно не превращают не блиставшую красотой женщину в «воздушную фею», как иронично говорят про портрет даже искренне привязанные к Левитану люди.

Но Софья Петровна уже перешагнула сорокалетие, а Левитану в то время исполнилось двадцать восемь лет. Конечно, есть женщины, которые существуют, как бы, вне своего возраста. Вечные Джульетты, они готовы любить, страдать, надеяться и верить до самого смертного часа.

 Что это? Наивность сердца, отказывающегося стареть, достойная снисходительной улыбки? Редкий дар, которому стоит позавидовать? Или другое? Благословенная, не подвластная никакому здравому смыслу природа женского сердца, потребность растратить себя во благо другой жизни...

Тогда Левитан был очень одинок, отягощен грузом совсем недавней нищей, голодной юности. Вчерашнее не отпускало его: сиротство, тайные ночевки в пыльных чуланах Училища ваяния и зодчества, где его учили бесплатно, за талант.

 Его постоянно мучил стыд за рваные ботинки и руки, на вершок торчащие из заплатанной куртки. Пережитое давало себя знать приступами безотчетной тоски, страха перед судьбой. Порой он начинал сомневаться в своем призвании.

Но теперь она рядом. Вчерашняя ветреница, светская дама, снисходительно принимавшая знаки внимания московских знаменитостей, балованная добрым и великодушным мужем, беззаботным и прочным устройством жизни, где все подчинялось ей, она укрощает самою себя: терпеливо сносит хандру, раздражение, резкости любимого человека, лишь бы вселить в его беспокойную, тревожную душу ощущение лада и надежности. Радуется, когда видит, что мир снова наполняется для Левитана всеми красками, и манит холст, и он улыбчив, мягок, нежен с ней. А людские пересуды ее мало трогают...

Многим Кувшинникова казалась странной, эдакою «вывихнутою костью». Те, кто знали ее молоденькой девушкой, не раз видели дочь помещика Сафонова в мужском костюме и с ружьем, бродящую по лесу. Она, замужняя женщина, хозяйка благопристойного дома, могла позволить себе уехать с друзьями-художниками на этюды, а это почти вызов обществу.

 И вместе с тем, даже недоброжелатели отмечали, что смелость и резкость суждений уживались в этой женщине со старомодной изысканностью манер, простотой и естественностью в обращении с людьми, ежечасной готовностью быть чем-нибудь полезной, позаботиться, обласкать. За это прощались ей и излишняя бравада, и тщеславное желание ощущать себя предметом общего восхищения.

Летом 1888 года Левитан, Кувшинникова и их друг, художник Степанов, отправились на Волгу. Маленький городок на волжском косогоре с тропинками, сбегающими сквозь заросли шиповника и сирени к песчаным отмелям, тихие поэтичные улочки с домами-теремами, березовые и тополиные рощи... Никогда Левитану так не работалось. И, наверное, не только чарующая природа действовала на него столь благотворно.

Быть может, здесь, в Плесе, Левитан, привыкший к жалкому гостиничному быту, впервые понял, что такое благодать домашнего очага, смог оценить истинной мерой значение обыкновеннейших вещей: вовремя приготовленный обед, уютно обустроенное жилище, в каждой примете которого чувствовались женские руки.

За три плесских лета художник создал около сорока картин, среди которых такие шедевры, как «Вечер на Волге», «Вечер. Золотой Плес», «После дождя. Плес», «Свежий ветер»... Здесь он закончил свою знаменитую «Березовую рощу» и начал работать над «Тихой обителью».

 Вечерами в их маленьком домике звучала музыка. Мягкий свет зеленой лампы освещал клавиатуру. Левитан мог слушать музыку часами. Кувшинникова была не только прекрасной пианисткой. Современники были единодушны в оценке ее необыкновенной художественной одаренности.

Пейзажи и натюрморты Кувшинниковой, нигде специально не учившейся, экспонировались почти на всех периодических выставках Московского общества любителей художеств, на 32-й Передвижной, на петербургских выставках Академии художеств. Ее работы отмечены не только искренностью, тонким пониманием природы, но и художественным мастерством. Видимо, не случайно такой строгий ценитель живописи, как Третьяков, купил у Кувшинниковой картину «В Петропавловской церкви города Плес на Волге».

В те плесские годы они частенько уходили рисовать вдвоем. Забирались в самую глушь. Левитан раскидывал зонтик, ставил мольберт, а Софья Петровна обычно устраивалась где-нибудь рядом, среди трав и цветов, которые особенно любила рисовать.

 Порой они убегали из дома без кистей и красок, просто так, куда глаза глядят, радовались, что даже рисование не отрывает от той красоты, которой напоено все вокруг. С этих прогулок Софья Петровна возвращалась со своим обычным «трофеем» - букетом полевых цветов. Левитан снова рисовал ее... Она уже не та «фея» в бальном платье, но главное оставалось прежним: Левитан рисовал любимую...

Софья Петровна Кувшинникова была музой Левитана восемь лет его недолгой жизни. Быть может, кому-то она покажется слишком земной для такой возвышенной роли. Но в поисках идеала никто из великих не отправлялся на Олимп. Его находили на нашей грешной земле.

И девочка из калужского захолустья становилась пушкинской «мадонной», а очень обыкновенная барышня «Н. Ф. И» - лермонтовским «ангелом». Художник Врубель возвел свою светлоглазую Надежду на трон «Царицы-лебедя». В честь земных богинь писались бессмертные романсы Глинки, Чайковского, Рахманинова...

Но никакие печали и невзгоды не обходили стороною тех, кого, причисляли к лику бессмертных стихотворная строка, звуки музыки или вдохновенная кисть художника.

 Среди множества картин Левитана портретов лишь единицы. Он писал только тех людей, к которым по-особому было расположено его сердце. Софья Петровна Кувшинникова появляется на левитановских холстах не однажды...

Голубые холодные тени уже вползли в комнату, гасят блеск атласного платья, сгущаются возле фигуры женщины, сидящей в кресле. Левитан всегда любил межвластие дня и вечера, находил особое очарование в этой поре, но сейчас торопится, пока зимние сумерки не унесли теплоту и ясность женского лика.

Потом, когда промчатся плесские дни, он увидит его словно сведенным судорогой, состарившимся, заплаканным, несчастным. И будет несчастным сам: до отчаяния, до отвращения к жизни. Мучительно долгим - в два года - было расставание навсегда, словно каждый нерв, каждая клеточка чего-то живого, соединявшего их, больно, натужно сопротивлялась этому разъединению.

Когда Левитан умер, она, верная своей смелой и щедрой натуре, рассказала об их совместной жизни. О том, как писал он картину, ставшую гимном мудрости, трагедии и бессмертию всякому сущему на этой земле,- «Над вечным покоем». О том, как его кисть вдохновляли звуки бетховенских сонат. Писала она о Левитане так светло и спокойно, будто ничто их не разлучало, кроме того, над чем человек не властен.

Кувшинникова ненамного пережила художника. Умерла, заразившись от больной одинокой женщины, которую выхаживала.

 О чем были ее последние мысли? Висела у нее небольшая картина «Зимние сумерки» - подарок Левитана. Те же последние мгновения ускользающего света, те же прозрачные тени на снегу, что ложились когда-то в далекий декабрьский день на атласное платье «воздушной феи»... На обороте рукою Левитана написано:- «Другу моему С. Кувшинниковой»...

Творения Левитана известны миллионам людей хотя бы по репродукциям с его картин, открыткам, книгам, каталогам. Творческое наследие Софьи Петровны Кувшинниковой распылено по частным собраниям, и если бы не многолетние усилия по розыску картин директора дома-музея Левитана Аллы Павловны Вавиловой, мы едва имели бы возможность всерьез говорить о Кувшинниковой как о художнице. Но те, кто придет сегодня в музей Левитана на Плесе, смогут увидеть то, что создала эта талантливая женщина.

 Людмила Быченкова

Спасибо, Катюша, з а эту историю...растрогала до слез...

А еще Софья Петровна Кувшинникова  прототип главной героини рассказа Антона Чехова "Попрыгунья". Её мужем был доктор Дмитрий Павлович Кувшинников, портрет которого Перов изобразил на картине "Охотники на привале".
Последняя встреча с Левитаном была в 1894 году . Они снимали имение Ушаковых на Удомле. Вот тогда у Левитана случился роман с Турчаниновой. Софья Петровна вернулась в Москву и больше они не виделись. Но и дальнейший роман Левитана не был счастлив: он осложнился тем, что старшая дочка героини влюбилась в него без памяти и между ней и матерью шла глухая борьба, отравившая все последние годы его жизни.
Щепкина-Куперник, которая стала свидетелем этого разрыва после смерти Левитана и Кувшинниковой описала эту историю  в рассказе "Старшие".

Вот как бывает...Так и хочется сказать,что все мужики...

Прямо зачиталась...
Еще стала искать об этой интересной женщине и удивительной истории любви. Вот что нашла, м.б. немного перекликается с уже написанным:

"Она родилась в Москве в 1847 году в семье крупного чиновника П. Н. Сафонова, ценившего литературу и искусство. С детства занималась музыкой и живописью, участвовала в любительских спектаклях, называла себя «жрицей душевного, умственного и художественного». Вышла замуж за полицейского врача Дмитрия Павловича Кувшинникова, который был намного старше ее. Их дом частенько посещали А. П. Чехов и его брат Михаил, М. Н. Ермолова, А. П. Ленский, А. И. Южин и другие актеры, а уж художников перебывало множество. В августе 1886-го братья Чеховы привели сюда Левитана, с которым сразу подружились приветливые хозяева. Не просто подружились: гостю удалось надолго снискать расположение сердобольной Софьи Петровны…
«Это была женщина лет за сорок, некрасивая, со смуглым лицом мулатки, с вьющимися темными волосами… и с великолепной фигурой, – такой увидела ее писательница Т. Л. Щепкина-Куперник. – Она была очень известна в Москве, да и была «выдающейся личностью», как было принято тогда выражаться…»
«Это была не особенно красивая, но интересная по своим дарованиям женщина, – вторит ей М. П. Чехов. – Она прекрасно одевалась, умея из кусочков сшить себе изящный туалет, и обладала счастливым даром придать красоту и уют даже самому унылому жилищу, похожему на сарай».
Исааку Ильичу, обожавшему музыку, особенно полюбились часы, когда Кувшинникова играла на фортепиано; иногда он писал картины при таком музыкальном сопровождении. А она… Несмотря на разницу в возрасте и положении (Левитану в то время было двадцать восемь), Софья Петровна открыто бросала вызов всему обществу, связывая себя с художником. Вместе с тем даже недоброжелатели отмечали, что смелость и резкость суждений уживались в этой женщине со старомодной изысканностью манер, простотой и естественностью в обращении с людьми, готовностью быть чем-нибудь полезной, о ком-то заботиться. Деятельная и энергичная, она окружила художника любовью и заботой.
«В Кувшинниковой имелось много такого, что могло нравиться и увлекать, – считала О. Л. Книппер-Чехова. – Можно вполне понять, почему увлекся ею Левитан».
«Знаешь, в твоих пейзажах появилась улыбка!» – говорил Чехов Левитану, привезшему много картин и этюдов, написанных на Волге.
И не удивительно – это было самое счастливое время в жизни Левитана. Он любит и любим, окружен заботой. Чувствует поддержку в творческих начинаниях…» – пишет искусствовед Н. М. Яновский-Максимов в своей книге о великих русских живописцах «Сквозь магический кристалл…».
Весьма любопытно следующее свидетельство М. П. Чехова:
«Обыкновенно летом московские художники отправлялись на этюды то на Волгу, то в Саввинскую слободу, около Звенигорода, и жили там коммуной целыми месяцами. Так случилось и на этот раз. Левитан уехал на Волгу, и… с ним вместе отправилась туда же и Софья Петровна. Она прожила на Волге целое лето; на другой год, все с тем же Левитаном, как его ученица, уехала в Саввинскую слободу, и среди наших друзей и знакомых стали уже определенно поговаривать о том, о чем следовало бы молчать. Между тем, возвращаясь каждый раз из поездки домой, Софья Петровна бросалась к своему мужу, ласково и бесхитростно хватала его обеими руками за голову и с восторгом восклицала:
– Димитрий! Кувшинников! Дай я пожму твою честную руку! Господа, посмотрите, какое у него благородное лицо!
Доктор Кувшинников и художник Степанов стали уединяться и, изливая друг перед другом душу, потягивали винцо. Стало казаться, что муж догадывался и молча переносил свои страдания. По-видимому, и Антон Павлович осуждал в душе Софью Петровну. В конце концов он не удержался и написал рассказ «Попрыгунья», в котором вывел всех перечисленных лиц. Смерть Дымова в этом произведении, конечно, придумана.
Появление этого рассказа в печати (в «Севере») подняло большие толки среди знакомых. Одни стали осуждать Чехова за слишком прозрачные намеки, другие злорадно прихихикивали. Левитан напустил на себя мрачность. Антон Павлович только отшучивался и отвечал такими фразами:
– Моя попрыгунья хорошенькая, а ведь Софья Петровна не так уж красива и молода».
Следует подчеркнуть, что писатель использовал в речи своей героини любимые выражения Софьи Петровны, почти дословно привел выдержки из ее писем, адресованных ему.
Появление рассказа в печати вызвало настоящий скандал в обществе. Причем многие обвинили Чехова в клевете и недобросовестности. Обиженный Левитан потребовал от писателя объяснений и хотел было вызвать его на дуэль. Слава богу, его отговорили. Правда, он рассорился со своим бывшим другом на несколько лет. А жаль…
«Дружба двух великих мастеров, – замечает Н. М. Яновский-Максимов, – еще далеко не изучена до конца. Огромное влияние Антона Павловича Чехова на Левитана бесспорно, так же как сильно воздействие лирических пейзажей Левитана на Чехова. Одинокий, не знавший теплой человеческой дружбы, Левитан всей душой «прилепился» к семье Чехова. Он любит Антона Павловича, крепко привязан к своему однокашнику Николаю Чехову, мечтает жениться на их сестре Марии Павловне».
Нет, не суждено было «мятежному» Исааку породниться с Чеховыми… А вот Софья Петровна стала музой Левитана и появлялась на его холстах не однажды…
Кстати, очень может быть, что эта «возлюбленная пара» подсказала Чехову сюжет не одной только «Попрыгуньи».

«Тихий летний день» С. Кувшинниковой


Отношения Софьи Петровны с Левитаном наверняка были сложными, да просто и не могли стать иными. Влюбчивый и нервный, художник вносил в ее жизнь определенную сумятицу.
«Женщины находили его прекрасным, он знал это и сильно перед ними кокетничал, – подтверждает М. П. Чехов. – Левитан был неотразим для женщин, и сам он был влюбчив необыкновенно. Его увлечения протекали бурно, у всех на виду, с разными глупостями, до выстрелов включительно. С первого же взгляда на заинтересовавшую его женщину он бросал все и мчался за ней в погоню, хотя бы она вовсе уезжала из Москвы. Ему ничего не стоило встать перед дамой на колени, где бы он ее ни встретил, будь то в аллее парка или в доме на людях. Благодаря одному из его ухаживаний он был вызван на дуэль на симфоническом собрании, прямо на концерте, и тут же в антракте с волнением просил меня быть его секундантом. Один из таких же его романов чуть не поссорил его с моим братом Антоном навсегда».

Их окончательный разрыв наступил в июле 1894 года в имении Ушаковых в Тверской губернии. Невольным свидетелем этой драмы стала Татьяна Львовна Щепкина-Куперник, приглашенная Софьей Петровной. В соседнее имение приехала из Петербурга некая Анна Николаевна Турчанинова с дочерьми.
«Она, узнав, что тут живет знаменитость, Левитан, сделала визит Софье Петровне, и отношения завязались, – рассказывала Т. Л. Щепкина-Куперник. – Мать была лет Софьи Петровны, но… в изящных корректных туалетах, с выдержкой и грацией петербургской кокетки… И вот завязалась борьба.
…Софья Петровна ходила с пылающим лицом, и кончилось все это полной победой петербургской дамы и разрывом между Левитаном и Софьей Петровной…»
Расстроенная Кувшинникова вернулась в Москву, а предприимчивый Исаак Ильич переселился в имение Турчаниновых. Больше они никогда не виделись…
Но тем не менее Софья Петровна всегда тепло и с благодарностью отзывалась о художнике, даже откликнулась на просьбу написать воспоминания о нем.
Софья Петровна не намного пережила художника. Через несколько месяцев после завершения своих «Записок» о нем, летом 1907 года, она ухаживала за одинокой художницей, больной тифом. Заразившись от нее, умерла. Могила ее неизвестна до сих пор…
А ее имя ставилось рядом с именем Левитана и в дальнейшем..."

Девчата, большое спасибо - за эти ваши дополнения...Очень хорошо получилось - когда каждый к этой истории добавил новое...

[size=38]Картины про королевские свадьбы в Великобритании[/size]

Как праздновал английский королевский дом свои венчания в ту эпоху, когда фотографию еще не изобрели? Взглянем на живопись.
Свадьба короля Георга III и Шарлотты Мекленбург-Стрелицкой 8 сентября 1761 года, в Королевской капелле Сент-Джеймского дворца. Неоконченная картина Джошуа Рейнольдса




Невесте было 17 лет, и она не знала ни слова по-английски, кроме I will. Новобрачные страстно влюбились в друг друга, хорошо жили вместе, произвели на свет много детей. Увы, в среднем возрасте король Георг сошел с ума.







Джордж -- принц-регент при сумасшедшем отце, свою жену и двоюродную сестру ненавидел. Она родила ему единственную дочь, которая рано скончалась (поэтому Виктория, племянница, и стала королевой в итоге). Очень быстро они разъехались, хотя развод давать ему она отказывалась. Когда Георг унаследовал корону, на коронацию свою жену он запретил пускать демонстративно. Через три недели после этого Каролина скончалась.



Еще одна картина про ту же свадьбу, Художник Генри Синглтон

Свадьба королевы Виктории и принца Альберта 10 февраля 1840 года, в Королевской капелле Сент-Джеймского дворца. Художник Джеймс Хейтер




Крепость этого брака была легендарной, даже подробно рассказывать не интересно. Про то, что было дальше, смотрите "Миссис Браун" с Джуди Денч в роли королевы.
Свадьба Эдуарда, принца Уэльского (Эдуарда VII) и Александры Датской 10 марта 1863 года в капелле святого Георгия в Виндзорском замке. Художник Уильям Фритц




Сын и наследник королевы Виктории, веселый принц Берти, женится на сестре нашей Дагмар-Марии Федоровне, датской принцессе Александре. Несмотря на то, что живчик изменял ей напропалую, жили нормально, нажили много детей. Кстати, это была первая свадьба, прошедшая в этой церкви -- там же и принц Гарри давеча женился.
Свадьба герцога Джорджа Йоркского (Георга V) с Мэри Текской 6 июля 1893 года, в Королевской капелле Сент-Джеймского дворца




Сын вышеупомянутого Берти, принц Джордж (кузен нашего Николая II, на него как две капли воды), стал наследником престола после смерти старшего брата. Он, кстати, от него и невесту унаследовал, будущую несгибаемую королеву Мэри. Жену он любил, в отличие от отца ей ни разу не изменял, родили много детей. Мэри прожила до 1953 года, а в ее тиаре 1932 года Меган Маркл вот замуж выходила.
А вот следующей королевской свадьбой было венчание родителей нынешней Елизаветы -- и картин в эту эпоху уже не принято было писать, закончилась любопытная традиция.

ШАККО/яндекс дзен

Спасибо, Света! С большим интересом просмотрела картины и прочитала их истории.

Очень интересная история ! Спасибо, Светланка...
Прям - зачиталась...

Красавица XVIII века: Александра Струйская

Когда смотришь на портрет этой женщины, сразу проникаешься какой-то светлой печалью и при этом восхищением. Александра Петровна Струйская... Ее образ на века запечатлел Федор Рокотов. Кем же была эта женщина, портрет которой вдохновил Николая Заболоцкого на знаменитые строки:

 Ты помнишь, как из тьмы былого,

    Едва закутана в атлас,

    С портрета Рокотова снова

    Смотрела Струйская на нас?

    Ее глаза - как два тумана,

    Полуулыбка, полуплач,

    Ее глаза - как два обмана,

    Покрытых мглою неудач.

    Соединенье двух загадок,

    Полувосторг, полуиспуг,

    Безумной нежности припадок,

    Предвосхищенье смертных мук...


Александра была дочерью пензенского помещика Озерова, который был связан родственными узами с графом Обольяниновым, одним из ближайших персон в окружении Павла I. Будучи совсем юной (говорят, чуть ли не в 13 лет, по другим сведениям - в 17-18) она была выдана замуж за пензенского же помещика Николая Струйского.
Ее муж был человеком весьма странным. Кстати. вот его портрет кисти того же Рокотова:



Александра Озерова стала его второй женой. Первым браком он был женат на Олимпиаде Балбековой, которую очень любил. Но она умерла в родах, рожая близнецов. Очень эмоциональный и темпераментный Струйский был безутешен и свое горе изливал в стихах. Надо сказать, что это был классический образ графомана.
Он почитал себя поэтом и почти все время посвящал созданию виршей, читать которые невозможно, настолько они неуклюжи. Но при этом Струйский понимал толк в красоте и стремился окружить свою жизнь прекрасным. Выдержав траур, он предложил руку и сердце юной красавице Александре.
Молодожены уехали в Москву, где Струйский заказал Рокотову парные портреты жены и себя. Кстати, судя по изображению, Александре отнюдь не 13 лет, так что версия, что она вышла замуж в 17-18 ближе к истине.
Рокотов, бывший крепостной, в то время уже был довольно популярным портретистом, но, разумеется, знать воспринимала его не как ровню.
 

Предполагаемый автопортрет Рокотова

Однако порывистый Струйский относился к художнику очень дружески и не скрывал, что является его преданным поклонником. Он помогал Рокотову, а свой московский дом сделал фактически родным для него. Теплая атмосфера, царившая в нем, была как бальзам на душу.
Пензенское имение Рузаевка, где Струйские жили большую часть времени, было построено по рисункам Растрелли. Дом был окружен садом. В доме была отличная библиотека, много картин. Для поэтических занятий У Струйского была специальная башенка, которую он называл Парнасом.
Очень эмоциональный и порывистый, он жил постоянно на накале чувств, жену обожал и воспевал в своих стихах. Была ли Александра счастлива с ним? Сложно сказать. Скорее всего, да. Ее семейная жизнь состояла из постоянных беременностей и родов. Она рожала 16 раз! Притом два раза близнецов. Десять детей умерли в младенчестве...
В 40 лет Александра осталась вдовой. Ее неистовый муж заболел и умер, будучи еще не старым человеком. Окруженная детьми и внуками и всеобщим уважением, Александра Струйская покинула мир в 86 лет, навсегда оставшись в культурной памяти юной красавицей из полотна Рокотова.


http://art.mirtesen.ru/blog/43823831555/Krasavitsa-XVIII-veka:-Aleksandra-Struyskaya